8 ноября 2009 | Категория: Думает |
1296
Задело за живое
Ну как так можно?? КАК?? Такое ощущение что нашему государству просто класть на пенсионеров, да и не только на них. Ниже выдержка из блога на жж
Одинокая пенсионерка из Орла Людмила Александровна Кадилова, 14 лет имеющая доходы ниже прожиточного минимума, ежедневно доказывает, что на пенсию жить нельзя. Можно лишь существовать. А ведь в России 20 миллионов граждан, у которых доходы не дотягивают до минимума. По просьбе «Известий» Людмила Александровна день за днем сводила дебет с кредитом и по возможности записывала все в тетрадку, чтобы потом представить читателям свой собственный рецепт жизни «по минимуму». И вот что получилось.
День первый, доходный
Сегодня принесли пенсию. 3383 рубля. Никакой радости. Почтальонша Люба подбадривает: потерпите, в августе будет прибавка. Сколько бы ни прибавили, все съест инфляция. Да я и не об этом. В день пенсии всегда грустно: ушли годы, и жизнь теперь полностью зависит от милости государства. Не очень-то оно ко мне щедро за 42 года трудового стажа.
Проводила Любу и стала кроить бюджет, то есть раскладывать рубли на четыре кучки. Сотня — в копилку, ее как бы нет, потому что она предназначена «на непредвиденный случай». Запас нужен. Случись что-то серьезное, 100 рублей, конечно, не спасут, но при мелких неприятностях иногда выручают.
Теперь коммунальные услуги, свет, телефон — минус 850 рублей за однокомнатную квартиру. Льгот нет. Таким, как я, в собесе дают бесплатный проездной. Пользуюсь редко, для здоровья хожу пешком. Просила компенсировать проездной деньгами, говорят: нельзя.
Вторая кучка — продуктовая, она самая трудная. В холодильнике кефир и булочка. Закончилось всё — крупа, макароны, подсолнечное масло, сахар, картошка. Откладываю 1800 рублей. Знаю, что мало. Но есть еще две кучки — почти 350 рублей на хозяйство и 300 — на медицину. Если не заболею и перетопчусь в старых босоножках, то на еду можно потянуть оттуда.
День второй, расходный
Заплатила за квартиру. Народу — туча, в основном пожилые. Молодые раздражаются: не успеете получить пенсию и уже мчитесь платить ЖЭКу, лучше бы себе что-нибудь купили. Не понимают, что старики боятся долгов больше, чем молодые.
Вечером доела кефир и черствую булку.
День третий, пир нищего
С утра — по магазинам за «долгосрочными продуктами». Килограмм гречки (24 рубля), килограмм пшена (14), рис (36), сахар два кг — 40 рублей, геркулес (0,5 кг) — 13 руб. Круп хватит ровно на месяц. На завтрак каждый день нужно четверть стакана и 20 граммов масла. Беру пачку с громким названием «Масло по-вологодски». На самом деле маргарин низкого качества, зато цена приемлемая — 16 руб. 70 коп.
Теперь надо за картошкой. В овощном молодую продают по 15 рублей за кг. Хочется, еще ни разу не покупала. На мое счастье, женщина у магазина распродает прошлогоднюю картошку по 7 рублей. Забрала на двадцатку все, что у нее осталось. В киоске у дома купила рыбу. Не семгу, вкус которой давно забыт, не минтай по 102 рубля, а просто мороженый кусок чего-то бесформенного из голов и хвостов. 70 рублей. Обжарю, обваляю в специях — будет пир.
Вообще, первое правило выживания — строго ограниченное количество денег в кошельке и их неустанный подсчет. Из трехсот рублей, что брала с утра, истратила 234. Планировала больше, но выручила дешевая картошка. Посмотрела на глазированный сырок. Часто смотрю, но покупаю кислый творог и пеку из него сырники или леплю вареники с картошкой, потому что это дешево и сердито. Вернулась, купила сырок (5 руб.) Шиковать так шиковать!
День седьмой, нечаянная радость
Мне давно пора в парикмахерскую. Самая дешевая стрижка — 50 рублей в парикмахерской при учебном комбинате. Пошла через силу. Там всегда одно и то же — заплаканные лица несчастных посетительниц и вечная опасность, что вместе с волосами отстригут пол-уха. На комбинате нет никаких инструментов, только расческа и ножницы, волосы мочат, брызгая изо рта водой. Когда парикмахерша закончила, пришло облегчение.
По дороге домой услышала, что на продбазе с утра торгуют «социальной» колбасой, пришла целая фура. Не знаю, кто придумал назвать так колбасу с истекающим сроком годности. Отстояла в очереди два часа, люди убеждали друг друга, что никакого вреда здоровью не будет, продукт качественный, просто залежался где-то из-за чрезмерно вздутой цены, а теперь ее снизили. Купила здоровенный батон сервелата за 100 рублей. Завтра обещали привезти йогурты по 5 рублей. Есть страшно, но, наверное, пойду и за ними.
День одиннадцатый, катастрофический
Позавчера прорвало трубу. Потоп страшный, хорошо, хоть живу на первом этаже, никого не залила — потом не рассчитаешься. Аварийка перекрыла воду — и всё. Трубы гнилые, меняй как хочешь. Звонила в ЖКО, говорят: все заняты до конца недели, ждите. Как можно ждать в непригодной для жизни квартире? Пришлось самой договариваться со слесарем. Согласился поменять стояк и все ржавые трубы на пластиковые за 10 500 рублей. Сумма немыслимая. У меня в заначке всего тридцать тысяч, кое-как собрала за три года, когда уже на пенсии подрабатывала гардеробщицей. А ему что? Ухмыляется. Отдала. Правда, сделал быстро. Плакала три дня. Брешь в накоплениях не заполню уже никогда.
День двенадцатый, субботник с приварком
В почтовом ящике — письмо от депутата. Весь дом такие получил. Приглашает на субботник по благоустройству двора. Грунт, рассаду привезет, нам — высадить и полить. Ради интереса пошла. Во дворе одни пенсионеры. Подъехал депутат Анатолий Петрович. «О, — говорит, — я знал, что мой электорат меня не подведет». Так мы же его и выбрали в облсовет, молодые голосовать не ходили. Очень ему надо было туда, без конца собирал собрания, обещал много. У нас перед домом дорога разбитая, ни пройти, ни проехать. Поставили ему условие: заасфальтируешь — тогда посмотрим. За два дня сделал, пригнал каток, рабочих. Весной обещал клумбы. Лето на дворе, думали, забыл. Нет, приехала машина, помощников человек пять. Разбросали землю, понатыкали цветы. Красиво. Все работали. Старики про радикулит забыли, ни стонов, ни охов. Думаю, что брюзжим на жизнь мы чаще всего от своей невостребованности. Было бы занятие — совсем другой интерес.
Ждал сюрприз: всем участникам по пакету — большая шоколадка, пачка чая «Ахмад» и два конверта. Один подписанный — направлять жалобы депутату, второй чистый.
Пили чай во дворе. Сто лет так не собирались. Заварку можно не покупать, хватит до следующей пенсии. Шоколадку разделила на четыре части.
День тринадцатый, бытовой
100-120 рублей хватает, чтобы содержать квартиру в чистоте и самой выглядеть хотя бы капельку моложе своих лет. Это самый минимум — стиральный порошок (12 руб.), мыло хозяйственное (12), мыло туалетное (14), зубная паста (25), шампунь (65). Еще нужна масса хозяйственных мелочей — средство для чистки стекол, губки, щетки, нитки. Если все купить, отложенных на хозяйство 330 рублей не хватит. Обойдусь. Еще надо отремонтировать босоножки (120 руб., понятно, что новые не куплю) и добыть на зиму теплые колготки, пока они подешевели (на базаре — 140 рублей, полушерсть).
К обеду полностью освободилась от расходной части на быт. Деньги «на медицину» пока не трогала. На продукты осталось 612 рублей. В конце месяца опять придется переходить на оставшуюся с зимы квашеную капусту и огурцы. Пока рацион сносный: каша на завтрак, молочный суп на обед, картошка на ужин. Сегодня сварю суп из сосисок. Рецепт: три крупные картофелины варишь до готовности, заправляешь тремя сосисками, специями и обжаренным луком. Ужас! Сосиски из экономии купила самые дешевые (105 руб. за кг). Сплошная соя. Лучше бы вместо шести штук, которые разорили меня на 42 рубля, купила куриный суповой набор. Из половинки набора можно сделать второе. Хватило бы дня на четыре.
На ужин распробовала просроченный сервелат. Пока нормально. Потом можно пожарить или отварить.
День двадцатый, боевые воспоминания
С утра пила чай, включала телевизор. Смотреть нечего: отупляющие сериалы без конца и начала, повтор «Герой дня», еще какая-то передача про закулисную жизнь звезд и олигархов. Не знаю, кому это интересно. Скучаю без периодики. Раньше много чего выписывала — «Новый мир», «Дружбу народов», «Огонек», сейчас не подступишься. Довольствуюсь местной газетой, через собес ее распространяют бесплатно. На всех страницах прославляет губернатора. Иногда, правда, загодя предупреждают о повышении тарифов. Ну хоть какая-то польза.
Во второй половине дня пришел в гости Николай Павлович. С букетом. Я пошутила: не по средствам живете. Цветы с дачи. Он не бросает участок, ездит поливать грядки 2-3 раза в неделю. Хотя проезд дорогой — 32 рубля в один конец, автобусы коммерческие, наш проездной не действителен. Из-за этого многие пенсионеры побросали свои дачи. Еще и рассаду купи, удобрения, карауль урожай, чтобы бомжи не украли. Николай Павлович — редкий энтузиаст. Принес свою клубнику, два ранних огурца, зелени.
Говорили о разном. В основном вспоминали «боевое прошлое» двухлетней давности. Тогда и познакомились в пикете, благодаря молодой предпринимательнице Марине Ивашиной. Она выпускала свою газету, много писала о положении пенсионеров. Особенно таких, как мы, — 1935—1944 годов рождения, чье детство выпало на годы войны и оккупации. В старости нам это аукнулось — мы не попали ни под одну пенсионную льготу — ни как труженики тыла, ни как узники фашизма. Таких набралось тысячи три. Девушка добивалась, чтобы из областного бюджета «детям войны» доплачивали по тысяче рублей за счет сокращения числа чиновников. Высвободившихся зарплат, по ее подсчетам, хватило бы нам на добавку. Бросила клич через газету: объединяйтесь — тогда легче будет отстаивать свои права. Многие тогда записались в организацию. Выходили с плакатами, подписывали обращения — к своим депутатам и в Госдуму. Ничего, конечно, не получилось: организацию признали незаконной, активистов запугали. У нашей предводительницы начались проблемы с бизнесом, газета закрылась.
А все равно даром не прошло. Власть была в шоке. Ведь от пенсионеров меньше всего ожидали социального бунта, да никто и не верил в нашу самоорганизацию — после монетизации льгот волнения в Орле укротили за два дня. Общественная организация «Дети войны» продержались два года... Люди сплотились, до сих пор перезваниваются, поддерживают друг друга. Вот как мы с Николаем Павловичем.
День двадцать третий, диетическийОпять надо думать о хлебе насущном. Сытный только завтрак за счет каш с маслом. Картошка закончилась. На три дня сварила суп из крапивы на косточке. Недорого и полезно. Косточки на базаре по 20 рублей, голые, аж блестят, но для бульона нормально. На ужин несколько дней подряд — макароны с молоком. Смотреть на них не могу.
Купила овощей: четыре помидорки, кочан капусты, пять луковиц, картошку мелкую, зато свежую. За все — 119 рублей, плюс бутылка подсолнечного масла (47). Из мясного — куриные потроха, 40 рублей кучка. Сделаю холодец. Продукты, включая оставшиеся макароны и два литра молока, надо растянуть на неделю. Это не сложно, учитывая нашу изобретательность из ничего сделать себе вполне приличный рацион.
Вечером пекла картофельные драники. С салатом их можно есть без хлеба. Представляла, как бы я обошлась таким количеством еды, если бы была не «божьим одуванчиком», а здоровым грузчиком с хорошим аппетитом — прожиточный минимум у нас одинаковый. Смешно, но тут я в плюсе.
День двадцать пятый, аптечный
Как ни крепилась, надо идти в аптеку. Давление. Спрашиваю таблетки. В ответ: «Вам подешевле или которые помогают?» Беру подешевле. 192 рубля. На сдачу покупаю «аспаркам» — для сердца. От бюджета «на медицину» осталось 100 рублей. Надо бы обновить запас пустырника и валерьянки — пожадничала. Вдруг еще что-то случится?
Оно и случилось. Пришел племянник покойного мужа: «Теть Люсь, дай взаймы до получки!» Дала, сколько было, — 150. Себе оставила только на хлеб.
По-моему, обиделся. Он неплохой, просто у молодости есть заблуждение, что старикам надо гораздо меньше, чем им, а пенсия кажется такой безразмерной, что излишки мы складываем в сундук и сидим на нем, как Кощеи Бессмертные. Когда-то и я пеняла родителям за то же самое.
День двадцать восьмой, одухотворенный
До пенсии два дня. Кажется, уложилась в бюджет, никому не должна, в холодильнике кое-что есть, даже два яблока на выходные.
Ходила в церковь, поставила свечку. Не могу сказать, что я человек религиозный. Библию открыла в 56 лет. В церкви раньше размещался хлебозавод. После реставрации зашла посмотреть, да так и хожу. Батюшка приветливый. Взгляд на некоторые вещи у него более спокойный, без раздражения. На прощание всегда напутствует поститься и крепить дух. На этой почве у нас с ним, кажется, полное взаимопонимание.
