Внутри у свободных
Была вода с хлором и тёплое сердце.
Можно стать тем, кто забирается в норы
Тёплые детские.
Когда горела луна,
Мы отмечали смерть декартов,
Вдувая в легкие дым.
Наверно это наша вина
И наша боль, если мы унижаем таких.
Мы умираем на девятый день.
Легкие туманы надежды.
И к нам приходят ангелы, дочери,
Вернее их тени прежние.
Наши книги были открыты всегда,
Но Ватикан был слеп.
И я не мог знать, куда течёт река,
И кто придумал философию лет.
Одной цепью скованны,
Дети неба – взгляды мимо.
Добрый лес научи меня,
Слушать сердцем ветер зимний.
Одной цепью скованны,
Дети неба – взгляды мимо.
Добрый лес научи меня,
Слушать сердцем ветер зимний.
И старики уходили вокруг света,
Нам бы пожить ещё сын,
Но концов у Земли нет,
Так же как нет страха
В послевоенный режим.
И застонали сосны,
Принимай меня лес, мы твои дети.
Не скучай, мы рождены в городе призраке,
А значит, нам открыт путь смерти.
А мы с тобой в поисках главного
Пускали в небо корабли,
Чтобы найти друг друга.
Но от Удельной до Восстания, друг,
Как от Лиговки до самого юга.
Унеси меня ветер, брось тело.
Этот мир приносит боль зимы.
И то, что с неба будет падать белым
Я разобью о мутные воды Невы.
Одной цепью скованны,
Дети неба – взгляды мимо.
Добрый лес научи меня,
Слушать сердцем ветер зимний.
Одной цепью скованны,
Дети неба – взгляды мимо.
Добрый лес научи меня,
Слушать сердцем ветер зимний.
Дети неба чуют мокрый ветер,
Как канарейки чуют газ.
Как Сальвадор писал глубже,
И как Иисус умирал за нас.
Знай, время — пудра,
А я песок так тихо сдуваю с лица.
Тайком убегаю под утро,
Чтоб не проснуться под шаги отца.
И я рисую горизонт линиями,
Как Левитан складывал из сердца.
Если сможешь, прости меня,
За слабые поступки в позднем детстве.
Мы провожаем корабли,
Прижав к груди белёсый локон.
Это картина зимняя
И те глаза зовут меня в открытые окна.